След в обратном направлении

Рейнпорт встречал Гаррета моросью и запахом мокрой соли. Этот город никогда не был гостеприимен, даже к тем, кто здесь родился. Вода всегда близко — будто за стеклом, вот-вот прорвётся. Клайд исчез в понедельник. Поздно вечером. Его жена, Лора, сообщила в полицию утром во вторник. Через день, когда никаких следов не нашлось, в дело вошёл частный сыщик. То есть он. Гаррет сидел в кабинете Клайда. Место было стерильным, почти театральным. Идеальные линии, ровные полки, чертежи, развешанные по периметру. На столе — только блокнот, ручка, и полупустая чашка с запёкшейся пенкой. Последний кофе. — Ключ был снаружи, — пояснила Лора. — Но он заперся изнутри. Я… я подумала, что он работает. Гаррет взглянул на дверь. Старый замок, механический. Можно закрыть только изнутри. Окна? Нет. Тупик. — Вы говорите, он заперся. Это часто бывало? — Да. Он… любил одиночество. — А вы? — Я не любила это в нём, — коротко сказала она. И ушла.

Гаррет осмотрел стол. Рука профессионала сразу отметила: порядок неестественный. Как будто слишком чисто. Он взял блокнот — только одно слово на странице: «Ось». Никаких чертежей, только это. И рядом — картинка, словно вырезанная из журнала: белый круг на сером фоне, пересечённый линиями, как координатная сетка. Он взял картинку и отправился к знакомому — старому искусствоведу, Сайласу Мэйдону. — Хм… Это похоже на работу Линча. Но у него таких линий не было. Это кто-то новый. Или подделка. Или эксперимент. Гаррет чувствовал, как начинает тянуться нить. Не убийство. Пока — нет. Но за этим что-то большее, чем просто бегство. Уже у себя в офисе он заметил: за ним кто-то следит. Сухие шаги, силуэт под фонарём, стоящий дольше, чем нужно. Но когда он вышел — никого. Только мокрый след на асфальте. Один. Направленный от него.

Утро принесло дождь, плотный и вязкий, как простыня из водорослей. Рейнпорт расплескался в серых лужах, и всё вокруг выглядело так, будто его кто-то нарочно размывает — как акварель. Гаррет направился в галерею «Третья перспектива». Владелец — эксцентричный коллекционер по имени Арло Винн, знал всех, кто в городе рисует, выставляется или просто что-то прячет в мазках. Картина, найденная в кабинете Клайда, не давала покоя. Её стиль был минималистичен, но за простотой скрывался… ритм. Повтор. Система. Винн встретил его с бокалом красного вина и лёгким уклоном головы — таким, каким приветствуют либо старых друзей, либо тех, кого терпят. — Ты привёл мне загадку, Гаррет? Или просто скучаешь по искусству? — Мне нужен автор этой работы. Или хотя бы копия. Арло взял фото. Его губы сжались. — Этого я не видел. Но знаю, кто мог написать. Один парень. Живёт в квартале под маяком. Район серый, как этот холст. Он пишет одну и ту же картину. Снова и снова. — Почему? — Не знаю. Говорит, пока не получится правильно. Странный тип.

Квартал под маяком оказался таким же, как его называли: забытым. Дома, из которых выбежала жизнь, и окна, в которых дышали только пыль и страх. Айрис Кейн. Молодой художник, нестарый, но уставший. В его комнате пахло краской, сжённым деревом и мокрой шерстью. На стенах — десятки копий одной и той же картины. Белый круг. Серый фон. Линии, иногда чуть длиннее, иногда тоньше. Но всё — одно и то же. — Кто ты, Гаррет? — спросил Айрис, даже не взглянув. — Тот, кто ищет Джереми Клайда. Айрис побледнел. Медленно сел. — Он… он приходил. Несколько раз. Не спрашивал. Смотрел. Молчал. Смотрел… долго. Я чувствовал, что он понимает, — голос художника дрожал. — А потом… сказал, что нашёл правильную версию. — Где она? — Он забрал её. — Как выглядела? Айрис опустил взгляд. — Она смотрела на меня. — Что? — Не я её писал. Она… меня рисовала.

Гаррет вышел с тяжестью в груди. Это не просто живопись. Здесь что-то смысловое. Архитектор. Картины. Повторы. Что-то закольцованное. Он свернул в переулок, чтобы сократить путь. Там — человек в тёмном. Тот же, что следил. Тот — бросился бежать. Гаррет за ним. Впервые за долгое время он почувствовал азарт. Погоня. Страх. Но беглец исчез, будто растворился в сыром воздухе. На земле — ещё один след. Уже знакомый. Тот же, что у его офиса. И под ним — тонкий лист пергамента. На нём карандашом выведено: «Повернись. Всё уже началось».

Гаррет сидел в своём офисе и не мог избавиться от ощущения, что всё это уже происходило. Точно такой же вечер. Точно такой же туман. И такие же слова, скользящие в воздухе, как эхо шагов в пустом коридоре: «Повернись. Всё уже началось». Клайд не исчез. Он переписал себя. Или пытался. Картина, повторяющаяся снова и снова, манускрипт с единственным словом «Ось», замок, запертый изнутри… Всё указывало на цикл. На что-то, где конец и начало путаются, как в бесконечном отражении.

На следующее утро Гаррет вернулся к Лоре Клайд. Та встретила его уже без показной холодности. У неё под глазами легли тени, и в голосе звучала усталость, будто она перестала надеяться. — Я знала, что он странный. Но не настолько, — сказала она. — В последние месяцы он начал говорить, будто дом "искажает его". Как будто стены шепчут, как будто он видит свою архитектуру с другой стороны. Сначала я думала — стресс. Потом — что у него роман. — А был? Она покачала головой. — Нет. Он был верен. Просто... отдалялся. Как будто не хотел, чтобы я увидела, кем он стал. — У него был какой-нибудь… скрытый кабинет, архив? Она долго молчала, потом кивнула. — В подвале. Я не спускалась туда после… после его исчезновения.

В подвал вела старая винтовая лестница, ступени скрипели, как воспоминания. Внизу пахло маслом и плесенью. На бетонных стенах висели схемы — архитектурные проекции зданий, которых не существовало. Гаррет заметил, что они построены по одному принципу: центр и ось. А рядом — та самая картина, но в трёхмерном виде. Макет. Из дерева и стекла. Внутри — пустая комната. Без дверей. Без окон. И без зеркал. И ещё — аудиоплеер. С кассетой. Он нажал кнопку. 📼 «Если ты это слушаешь — я ушёл. Не потому, что хотел. А потому, что не мог остаться. Ты не понимаешь, Гаррет. Я строил здание, чтобы отразить себя. Но отражение — вышло за рамки. Оно стало мной. Или я — им. Я не знаю. Но я слышал… шаги за собой. И однажды понял: они мои. Но и не мои». Гаррет сидел в тишине. Шаги за спиной — это не чужой. Это он сам. Или тот, кем он стал.

Когда он вышел из подвала, в доме стало холоднее. На полу, у лестницы, кто-то оставил бумажку. Почерк его собственный. «След ведёт назад. Но не в прошлое». Он поехал к маяку. Не знал зачем. Просто знал, что должен. Внутри — Айрис Кейн, художник, тот, кто рисовал картину снова и снова. — Она снова пришла, — сказал он. — Последняя версия. Самая точная. — Где она? Айрис молча протянул холст. На нём был Гаррет. Его спина. И… его собственный силуэт, стоящий за ним. Гаррет обернулся. Комната была пуста. Но в окне отразилось двое.

Рейнпорт замолчал. Не тот шумный, вечнозапотевший город, к которому Гаррет привык, а другой — будто вывернутый. Пустые улицы, замершие фонари, здания, которые казались чужими, хоть он и проходил мимо них тысячи раз. Он шёл по координатам, найденным в чертежах Джереми Клайда. Не адрес — геометрия. Где должна была сойтись «Ось». Там, где архитектор решил… исчезнуть. Это оказалось здание в промышленной зоне. Старый конструкторский институт. Закрыт давно. Но внутри всё было — как будто кто-то жил здесь. Или продолжал проект. Комната в центре. Та самая. Без окон. Без зеркал. Внутри стоял стол. На нём — только один предмет. Зеркало.

Гаррет смотрел на отражение. Оно не повторяло его в точности. Нет — в отражении он стоял ровнее. Выглядел чуть моложе. Лицо было спокойнее. Увереннее. — Ты искал Клайда? — раздался голос. — Но всё это время искал себя. Он обернулся. И увидел себя. Того, кто смотрел с холста. Из окна. Из сна. — Кто ты? — Ты. Кем мог бы быть. Кем уже стал. После «Оси».

Он вспомнил: год назад у него был другой случай. Исчезновение. Архитектор, художник, женщина, след. Но в том деле он… не успел. Человек умер. Гаррет не смог остановить. И тогда он пообещал себе: исправить. Вернуться. Сделать иначе. Но невозможно вернуться в прошлое. Можно только построить его копию. Так появилась «Ось». Символ цикла. Архитектор создал её, но Гаррет вошёл в неё. Снова стал следопытом. Снова получил дело. Снова встретил Айриса. Снова шёл по следу, который вёл только к одному: К себе.

Он взял зеркало. Разбил его. Тишина разлетелась. Комната дрогнула. Из стен вышел свет — не белый, не тёплый — живой. В нём не было ответа. Но было принятие. Гаррет проснулся в своём кресле. Офис. Утро. Газета на столе. Заголовок: «Пропавший архитектор найден мёртвым в руинах института. Полиция закрыла дело». Он закрыл глаза. Открыл снова. Рядом на столе — фотография. Картина Айриса. Уже другая. На ней — пустая улица. И человек, уходящий вдаль. Без лица. Подпись: «Гаррет Уэлс. Архитектор повторения».